Похищение невест на Кавказе: романтическая традиция или варварский обычай

Похищение невест на Кавказе: романтическая традиция или варварский обычай

Невест на Кавказе крадут часто. Кража девушки стала одним из самых популярных способов создания семьи, особенно в Чечне и Ингушетии. Правительство Чечни во вторник объявило о назначении штрафа в 1 миллион рублей за участие в похищении невесты. Парламент Ингушетии в апреле 2008 года просил Госдуму внести в Уголовный кодекс России поправку, предусматривающую лишение свободы до трех лет для похитителей невест. Госдума России поправку отклонила.

Для похитителей невест поместить видео кражи девушки на Youtube – особая доблесть. В Интернете сотни мобильных клипов, сопровождаемых веселой народной музыкой. Некоторые из них вы можете посмотреть в прилагаемом видеосюжете.

Фильм Stolen brides, снятый журналистами из Англии и показанный БиБиСи, рассказывает о грозненской студентке Залихан, украденной невесте, судьбу которой решают ее родные и мулла-переговорщик, она при этом лишена права выбора. Жених – Богдан – увозит Залихан после свадьбы из Чечни в Казахстан, где он живет с родителями.

Директор фильма Ник Старди рассказал «Голосу Америки» о том, как повлияла работа над фильмом на его взгляды и представления.

Фатима Тлисова: Ник, какие ощущения вы, человек западный, испытали, когда стали свидетелем похищения девушки?

Ник Старди: Работа над фильмом и наблюдения за судьбой похищенной девушки, в нашем случае – Залихан, вызвали очень противоречивые чувства. С одной стороны, для западного человека, живущего вдалеке от Чечни и воспитанного на других культурных традициях, было шокирующим, что можно забрать юную девушку прямо с улицы и заставить ее выйти замуж. Было очевидно, что она лишена права голоса и далеко не была счастлива от того, что с ней происходило. С другой стороны, я рад сказать, что в конце концов история Зулихан закончилась хорошо. Она оказалась счастливой новобрачной. Нам трудно понять и объяснить процессы, происходящие там. Но я очень рад, что мы решили сделать фильм, а не ограничиться только новостными репортажами, потому что происходит слишком много всего, что невозможно уместить в рамки короткого репортажа.

Ф.Т.: Вы думаете, люди в Чечне оправдывают похищение невест?

Н.С.: Это широко распространенное явление, и очень много людей, в первую очередь мужчин, но и женщин тоже, кто принимает и оправдывает эти методы. Но я все еще ощущаю неловкость от того, что происходит. Я думаю, главное, что это история показала – отсутствие права в Чечне. Гражданское право в Чечне замещено смесью исламского права и местных традиций – причем ни одно из них не функционирует правильно. Шариат запрещает похищение невест, адат (чеченское традиционное право) требует, чтобы женщина имела право выбора. Мне кажется, в Чечне структура права превратилась в смесь запутанных элементов, и результат не всегда позитивный.

Ф.Т.: Девушка оказывается в самой сложной ситуации даже в тех немногих случаях, когда ей предоставляется выбор – остаться или уйти. Уйдя, она может спровоцировать вражду между родами, а оставшись, обречена жить с человеком, которого не выбирала в спутники жизни…

Н.С.: Это так. Женщины, похищенные в Чечне, оказываются под сильнейшим психологическим давлением: для них очень важно избежать насилия, избежать позора, потому что, когда девушка уже один раз была украдена и отказалась выйти замуж, потом ей почти невозможно встретить кого-либо другого, кто захотел бы на ней жениться. Но под давлением оказываются и мужчины тоже, как и в любом другом месте в мире, когда речь идет о женитьбе. И эта психологическая напряженность играет доминирующую роль.

Ф.Т.: Власти Чечни объявили о наказании за похищение невесты. Вы верите в искренность этих намерений?

Н.С.: Власти пытаются как-то влиять на этот процесс. Но в этом конкретном случае, который мы снимали, мы не заметили какого-либо внимания властей или попыток вмешаться и повлиять на процесс. И, без сомнения, главную роль в этой драме играл религиозный лидер, мулла, который был назначен кругами, очень близкими к властям Чечни. Мы видели, что эти религиозные лидеры не предпринимают каких-то серьезных попыток, чтобы предотвратить подобные свадьбы. Нам показалось, что власти, может быть, и пытаются что-то сделать, но для них это не так важно, как другие проблемы.

Ф.Т.: Мулла-переговорщик был одним из главных действующих лиц в фильме. Насколько я понимаю, он был официальным представителем Духовного управления мусульман Чечни?

Н.С.: Работа муллы была – вести переговоры между семьями невесты и жениха, и он же осуществил всю процедуру принесения клятв во время свадебной церемонии. Он фактически занял место государства. И это было очень интересно, потому что он говорит, что исламское право важнее любых других законов, и оно запрещает похищение невесты. С другой стороны, он – главная фигура в подобном процессе. Это все очень запутанно.

Ф.Т.: В вашем фильме мулла женился, также похитив свою вторую жену. И он не считал это для себя позором?

Н.С.: Нет. Наоборот, он был рад говорить об этом. Он позволил своей жене рассказать нам всю историю в подробностях – все, что с ней произошло. Еще одно свидетельство того, что люди оказались где-то между законами. С одной стороны, мы, конечно, можем обвинить этого муллу в лицемерии. С другой стороны, он был настолько открыт и исренен, что нам было очень трудно судить его. Мы тоже чувствовали себя потерянными между идеями – что правильно, и что неправильно. И мне кажется, это состояние очень типично для всего бывшего Советского Союза. Но особенно оно типично для Чечни, пережившей жестокости 15-летней войны, когда гражданское право получило ужасную репутацию, из-за того, как им манипулировали российские власти.

Ф.Т.: Когда смотришь ваш фильм, очень сложно понять, какие законы управляют жизнями этих людей, что для них самое важное?

Н.С.: Было много того, о чем люди не могли говорить открыто с нами. Каждая семья в любой части Чечни пережила очень тяжелые и болезненные события, там до сих пор небезопасно говорить об истории. Люди говорят: будьте осторожны с тем, что вы скажете. Это все настолько сложно. Но я думаю, что было главным в нашем фильме – это вечная история двух семей, соединяющихся, чтобы жить дальше вместе. И мы были счастливы, что получили возможность потом поехать в Казахстан и увидеть снова наших героев, уже как семью. Залихан очень повезло, она попала в семью, где к ней очень тепло и уважительно относятся родители мужа. Я не думаю, что такое происходит часто. И ее муж выглядел неплохим человеком.

Ф.Т.: Но есть девушки, которым повезло меньше, чем вашей героине, и их намного больше. Вы показали девушек, которые не выполняют требования к внешнему виду женщин, которые ввел Рамзан Кадыров, и в лицах этих девушек был страх.

Н.С.: Мы провели какое-то время в компании молодых людей, работа которых заключается в том, чтобы ходить по улицам или офисам и рассказывать девушкам, как они должны одеваться. И мне показалось экстраординарной их уверенность в своем праве ворваться в жизнь женщины и указать ей, что надевать. Я думаю, что есть попытка со стороны режима, со стороны людей этого режима, а также тех, кто напуган годами войны, показать счастливое лицо Чечни. И это также включает, что должно быть продемонстрировано оппозиции, все еще сражающемуся подполью – ислам очень важен для властей Чечни. Это попытка продемонстрировать, что в Чечне все хорошо, а для этого людей заставляют жить жизнью, которой те, кто диктует – не живут. Конечно, мы встречали множество юношей и девушек, которые недовольны этими правилами, и это одна из причин, почему столько молодых людей покидают Чечню. Ситуация очень депрессивная. С одной стороны, режим хочет показать, что Чечня – место чистых традиций, здесь происходит возрождение культуры, и ислам занимает в этом важнейшую роль. Но на самом деле, обычные люди – такие же, как и везде. И они хотят быть частью мира.

Ф.Т.: До недавнего времени получить разрешение на съемки в Чечне западным журналистам было очень сложно. Как вам удалось туда попасть и как вам там работалось?

Н.С.: Работать в Чечне сейчас на удивление легко. С тех пор, как в прошлом году в республике отменен режим КТО (контр-террористическая операция), журналисты больше не обязаны получать специальное разрешение от Министерства внутренних дел и других секретных служб. И сейчас журналист имеет возможность попасть в Чечню с обычной пресс-визой, которую выдает Министерство иностранных дел России в Москве. По прибытии, конечно, необходимо поговорить с местными властями, хотя было сложно добиться встречи с президентом. И конечно, были моменты, когда люди боялись открыто говорить о каких-то вещах. Тем не менее, мы отработали там относительно свободно. И я думаю, очень важно, чтобы журналисты ездили на Кавказ и работали там.

Фатима Тлисовa

В журналистике с 1995 года. До прихода на «Голос Америки» в 2010 году работала собкором по Северному Кавказу в агентстве «Ассошиэйтед пресс», в «Общей газете» и в «Новой газете». С января 2016 г. работает в составе команды отдела Extremism Watch Desk "Голоса Америки"

Как на самом деле казахи невест воровали — вся правда о национальных традициях

В своей книге «Қарашаңырақ» писатель и режиссер Ермек Турсунов провел современную расшифровку старых казахских обычаев и традиций… в первую очередь для молодого поколения.

Фото: arnapress.kz

Кто мы нынче – казахи? Какие мы? Что в нас осталось от своего – исконно казахского? Что мы смогли сохранить, а что растеряли в дороге? Чем мы по-прежнему дорожим, а от чего решительно отказались? На эти вопросы пытается ответить автор «Қарашаңырақ».

Это отнюдь не попытка вернуться в патриархальность, в «старые и добрые времена», а помощь в поиске собственных корней и культурной самоидентификации в прошлом, чтобы лучше понять себя в настоящем и более уверенно смотреть в будущее.

Как пишет сам автор:

«Казах согнулся под тяжестью обстоятельств. Казах распят на своем же собственном кресте как ихний Христос. И в этом его драма. Даже трагедия. А все почему?

Потому что казах предал себя. Предал традиции предков. Их наставления. Предал свою настоящую Веру. Своего Бога – Синее Небо. Предал свою землю. Свою мать.

Но еще не поздно. Все еще может случиться. Есть такое понятие, как генетическая память. К счастью, она не стирается. И она должна спасти в конце концов. Просто надо вспомнить все. Вспомнить и поверить в собственные силы. И начать работать над собой. А то затекли, наверное, коленки. Стоять-то столько…

Поэтому я и пишу эту книгу. Она должна помочь. Во всяком случае, я на это надеюсь. Она поможет. Поможет нам вспомнить все. И – подняться. Отряхнуться. Выпрямить спину и снова устремить свои взоры к Небу».

Как казахи невест воровали

Когда-то воровали красиво. На лошадях. Отчаянно. Тайком…

В ответ снаряжались погони. Вооруженные всадники неслись по степи, обуянные праведным гневом. От дробного топота конских копыт взметались к небу тучи пыли.

Сурки и хомяки сгорали от любопытства, но предпочитали не высовываться и тихо сидели в своих подземных норах. В ужасе разлетались в разные стороны птицы, и никто не мог рассчитывать на то, что «лежачие полицейские» смогут хоть на секунду тормознуть толпу преследователей…

Словом, воровство было традицией. Не самой доброй, но – традицией.

И воровали по-разному. Примеров – мильон: с хорошим концом и с плохим, с мирным разрешением вопроса и с объявлением войны, с громкой оглаской и тихо, по-свойски.

Воровали по воскресеньям и по понедельникам. По утрам и по вечерам. В обеденный перерыв и в тихий час. В одиночку и толпой. Часто обдуманно, часто спонтанно, но всегда – с приключениями.

Лирическое отступление — наш ли бренд?

Принято считать, что похищение невесты (қыз ұрлап қашу) – это наш фирменный товарный знак. Что якобы так принято исстари. Что такой малозатратный и эффективный вариант создания семьи могли придумать только мы, казахи.

Но как бы это досадно ни звучало, идея принадлежит не нам. Женщин воровали всегда. И везде. И даже пораньше нашего. Принято думать, что всему плохому нас научили извне. Особенно пить, курить, материться и на диване лежать перед телевизором. Не хочется спорить. Пусть так.

Как правило, все плохое просачивается к нам с Запада. Есть подозрение, что обычай похищать невест нам навязали греки. Или римляне. Или евреи… Впрочем, какая теперь разница? Дурной пример заразителен, сами знаете. А мы народ простодушный. И доверчивый.

Зачем и почему

Как назло, в ранешние времена свободных девушек в степи почти не было. Все были помечены и промаркированы. У каждой чуть ли не с пеленок имелся свой жених. Кстати говоря, жених в это время тоже лежал где-нибудь с голой попой в бесике.

Но ведь не все в жизни можно разложить по полочкам и номерки проставить. Случалось, влюблялись, а платить нечем: мальчик из неимущих. А за украденных калым не полагался. Как бы. Вот и приходилось воровать.

Хотя и это враки. Допустим, украли. Допустим, девушка осталась. А она не могла не остаться – родители обычно не принимали, если она ночь провела в доме похитителя. Даже если у них там ничего и не было. Не покушался.

Тогда сторона жениха, если его не догнали и не оторвали башку, отправляла через некоторое время к родителям невесты делегацию и просила прощение. Это называлось аяққа жығылу. Буквально – пасть в ноги. Падали обычно не с пустыми руками, а с калымом. И чем больше калым, тем лучше. Потому как

было важно примирить оба рода. Иначе – вражда. А это плохо. Житья не будет

Как это происходило на практике? Могу обрисовать примерный вариант.

Традиция на новый лад

А чтобы было понятнее, перенесем условно события в наши дни. Вот, помнится, был случай. Шла однажды скромная девушка из рода жагалбайлы по имени Жибек в «Мегу» пошопиться. Заодно в «Старбаксе» кофе попить и с подружками потарахтеть за жизнь.

А тут вдруг из-за поворота выскочили на джипах с затемненными стеклами джигиты из рода тобыкты. Читая на ходу тобыктинский рэп, накинули они ей на голову мешок и увезли в неизвестном направлении.

А она Бекежана любит, бедняжка! Пусть он и отсидел свои пять лет по бакланству и вообще у него там в прошлом сплошь темные пятна. То ли в карты все спустил, то ли за деньги дрался. Но он давно завязал, образумился, маму слушает, поступил на курсы, английский учит… Что дальше?

А дальше тобыктинцы отправили наутро к жагалбайлинцам солидную делегацию, которая в полном составе попадала им в ноги и развернула список сатисфакции. Жагалбайлинцы список внимательно изучили и сделали необходимые поправки:

– плюс за моральный ущерб,

– за расстройство планов,

– отзыв заявы в районное УВД,

– неожиданная смена правительства,

– плюс по мелочам,

Тобыктинцы прочитали, повздыхали ну и согласились. А куда деваться? Виноваты же… И на этом инцидент был фактически исчерпан.

При таком раскладе, выходит, потерпевшим остается только Бекежан. Да и то, как сказать. Если по правде, то Жибек вообще была засватана за третьего. За того, кого она ни разу в жизни и не видела: сынок какого-то там краевого прокурора (отец когда-то, будучи еще студентом зоотехнического, жил с этим прокурором в одной общаге). Так что им по-любому не светило.

Хотя и Бекежан мог ее украсть. Если б вовремя сообразил. А вот не сообразил. И теперь кусает локти.

Лирическое отступление — о коррупции

Между прочим, в своде законов Тауке хана «Жеті жарғы» был пунктик, согласно которому воровство сосватанной девушки приравнивалось к преступлению. За это полагалось наказание. Могли штраф наложить, а могли и просто повесить. На верблюде.

Но такое случалось крайне редко, потому что коррупция процветала уже тогда. И мне кажется, что зря ей нынче объявляют войну. Я имею в виду коррупцию. И не то чтобы зря с ней воюют, а скорее всего, напрасно. Потому как она имеет у нас исстари другие названия – туыстық, достық көңіл, адами қарым-қатынас и т. д. (родство, дружба, человеческие отношения…)

Так что объявлять ей войну это все равно что обижаться на бабушку за то, что она не дедушка. Коррупция, вернее, адами қарым-қатынас и туыстық, является у нас образом жизни. Мне иной раз даже кажется, что коррупцию как явление придумали именно мы, казахи.

Пока сицилийская мафия еще только-только зарождалась на свет, мы, казахи, уже вовсю жили по ее хитромудрым канонам

К примеру. Всякую тяжбу выигрывал тот род, у которого были завязки в ханской ставке. По нынешнему – в Акорде. То есть те, кто стоял ближе к Главному столу. Поэтому в степи действовало давнее правило: у кого сила – за тем и право. Богатей мог, конечно, украсть простушку, а вот простак байскую дочь… это уж, извините, вряд ли. А ровня как-то договаривалась. Так было раньше…

История с ковидом слишком затянулась. Люди должны знать правду

История с ковид – операцией действительно слишком затянулась, а самый плохой её вариант заключается в том, что она рассчитана на неопределённо долгое время из-за решения каких-то сил держать людей в подчинении и страхе. Только страх этот нагнетается искусственно и это видно по ежедневным информационным потокам, льющихся с телеэкранов.

Приписываю свои сомнения одной простой вещи: моя информационная среда гораздо шире той, которой пользуется большинство наших людей. В основном это, конечно, телевидение. Молодёжь, хотя и проводит много времени в интернете, но их больше интересуют другие проблемы, как правило, развлечения и знакомства. Поэтому считаю важным поделиться тем, что известно мне.

Так вот, почему же «ковид – пандемию» я считаю спецоперацией.

Во-первых, когда появились первые сообщения об этом заболевании в Китае, буквально через несколько дней мы узнали о случаях выявления Ковида и в других странах, с почти мгновенным появлением множества заражённых. Получается, что везде уже были тесты на это заболевание, поскольку по-другому выявить, что это именно Ковид, нельзя. Значит, готовились заранее?

Это сразу насторожило уже и потому, что вирус, как бы он ни был мал, всё равно не может иметь такую скорость «полета», чтобы появиться сразу во многих странах одновременно из одной точки. Поэтому, просматривая сводки того времени о распространении вируса по миру, складывается такое впечатление, что произошло одновременное включение этого процесса.

И здесь нужно понимать простую вещь, что любая физическая сущность, как бы феноменально быстро она не могла передвигаться, мгновенно это сделать не может. Ей просто не позволит этого её материальная физическая природа. Таким свойством обладает только то, что имеет отношение к пространству метафизическому (эфиру), в котором распространяются духовные сущности, в том числе и мысли. Они-то и пронизывают пространство мгновенно.

Так мгновенно приняли информацию «приёмники» на местах. Никак себя не проявляли («спали»), а потом — раз, и все включились. Этим «спящим» было достаточно подать сигнал на заложенную ранее в них программу, и процесс пошёл. Причём во всех странах одновременно, если вы заметили. Во всяком случае, думаю, что именно так и было.

• Это не конспирология и, даже не заговор, в который сама я никогда не верила, просто так работают в человечестве духовные законы. О них большинство наших людей, воспитанных на идеологии марксизма-ленинизма, ничего знать не хочет. Тем не менее, всё то, чего мы не можем понять в действиях наших властей, происходит именно на духовном уровне, там где проявляет себя сознание.

Во-вторых, можно уже сейчас проверить статус этой ковидной истории и убедиться, что проводится спецоперация. Её катализатором является страх. Власть боится разоблачения, боится того, что люди могут узнать совсем о других вещах, например о том, как можно через информационную зависимость загнать человека в капсулу страха и заставить его подчиняться любой глупости, а детей посадить на цифровой наркотик. Я даже не беру это словосочетание в кавычки, потому, что это так и есть (Читайте об этом статью). Сейчас власти делают всё, чтобы держать народ в неведении, а значит в подчинении страху от угрозы, которой не существует.

Именно поэтому людям устраивают информационную блокаду.

Это не цензура, а именно блокада информации, не допущение её в самое широкое информационное поле (телевидение), которым пользуются все. Если в сети интернет ещё как-то можно узнать альтернативное мнение учёных о ковид – проблеме, то телевидение этой проблемы боится коснуться, поскольку владельцы каналов (особенно государственных), наверняка на этой теме завязаны. Страх разоблачения не даёт им возможность предоставить эфирное время для широкого обсуждения учёным сообществом этой острой темы, поскольку мнения среди них разделились.

На сайте «Стоп паника» появилось «Требование открытой дискуссии в СМИ по теме коронавируса и вакцинации». Этот сайт создан президентом ООО «Лига защитников пациентов» А.В. Саверским.

Каждый из нас может подключиться к этому требованию и подписать его. В нём заявлена не только наша гражданская позиция, но и право знать правду. Информация, которую недополучают люди, может оказаться для них жизненно важной. Хорошо, что ещё есть те, кто помогает нам собраться вместе и отстаивать свои права и свободы.

Шанс, что нас услышат и проведут эту дискуссию, очень маленький, но и его не следует упускать, потому что результаты всякой борьбы с незаконными действиями властей во многом зависят от каждого человека.

Обряд похищения невесты у разных народов

Такой обычай, как похищение невесты, характерен в большей степени для южных народов мира.

В современном мире во многих странах это является преступлением, но в некоторых странах данный обычай сохранился по сегодняшний день

Раньше крали невесту, когда не было возможности платить за нее калым. Так было, например, на Кавказе. Сейчас это просто веселая и романтическая традиция, но не везде, к сожалению.

История обычая

Во времена крепостного права помещик, который выдавал замуж крестьянку, мог провести с ней первую ночь. То есть первая брачная ночь у невесты была не с женихом, а со своим помещиком, который похищал ее во время свадьбы. Не очень приятные корни у этой красивой традиции. Но это в прошлом, сейчас никто не может похитить невесту со свадьбы против ее воли.

Похищают невесту также, чтобы избежать некоторых запретов. Например, младшая дочь в семье не может стать женой раньше, чем старшая. В этом случае жених похищает возлюбленную без всякого благословения ее родителей. После этого они перестают общаться с младшей дочерью, но лишь до определенного момента. Когда у молодых рождается ребенок, радостные бабушка с дедушкой все прощают.

Похищение невесты как способ обойти запреты для вступления в брак

В древнем Риме

Когда-то в Риме жили только мужчины. Соседствующие племена отказывались отдавать своих девушек за бедных римлян, потому невест начали похищать. С тех пор это стало красивым римским обычаем.

У славян

В древности у славян приобретение невесты проходило с помощью веселых игр. Во время плясок и хороводов мужчина выбирал себе спутницу и за руку уводил ото всех, разумеется, с ее согласия. Избранницу он вел в свой дом. Игры устраивались чаще всего весной и летом, вплоть до дня Ивана Купалы.

Выбор невесты с помощью плясок и веселых игр – традиция у славян в древности

После принятия христианства обычай сохранился, несмотря на негативное отношение церкви к данному ритуалу.

На западе Болгарии похищение невесты инсценировали, чтобы урожай был богатый. В Сербии, Хорватии и Черногории жених одевался по-военному и должен был насильно выкрасть любимую. Казаки и сегодня проводят обряд похищения невесты перед свадьбой.

Возлюбленные делают это по договоренности, планируя все детали мероприятия

У татар

Чтобы родители не выдали дочь замуж насильно за нелюбимого мужчину, татарки договаривались с возлюбленным. В определенное время он должен был украсть избранницу из отчего дома. Спустя несколько дней молодые все же возвращались, чтобы получить от родителей благословение. Выбора у отца и матери девушки не было, они благословляли детей на этот брак.

Насильно у татар никогда не было похищений невест. Молодые обо всем договаривались заранее, чтобы девушка могла выйти замуж за того, кого выбрало сердце.

На Кавказе

В России очень распространен обычай похищения возлюбленной на Кавказе. В фильме «Кавказская пленница» как раз происходит похищение невесты, совершается оно без согласия девушки. Уже тогда это было запрещено и преследовалось в уголовном порядке.

Сейчас кавказец может получить реальный срок за похищение своей возлюбленной и принуждение ее к сожительству.

Похищение возлюбленной перед свадьбой – действие, которое грозит тюремным наказанием

Похищение невесты в современной России

На сегодняшний день в России за похищение невесты можно получить тюремный срок и несколько лет провести за решеткой. Но сейчас, как правило, это лишь дань моде, и пары просто забавляются, воссоздавая разного рода традиции, совершаемые еще в древности.

В Киргизии

В Киргизии обычай в переводе на русский звучит как «хватай и беги». В немногих случаях все разыграно и совершается по согласию.

Похищение невесты по ее согласию как исключение из правила в обычаях киргизов

В большинстве случаев девушка похищается насильно. Даже после того, как она станет женой похитителя, он будет обращаться с ней, как с животным. Особенно часто девушек крадут в сельской местности. Ее просто хватают на улице и силой толкают в машину. В доме у похитителя его родители уговаривают ее не сопротивляться и остаться с женихом. Если девушка начнет уходить, самая пожилая женщина в доме ложится на пороге. Переступив ее, невеста будет проклята.

В некоторых случаях родители девушки все же обращаются за помощью в правоохранительные органы, но никакой помощи, как правило, не получают. Жених присылает дорогие подарки и денежные вознаграждения, родственники соглашаются на этот брак.

После первой брачной ночи вывешивается простынь с кровью в доказательство того, что похищенная была девственницей. В том случае, если крови на простыне не будет, «распутницу» могут вернуть в родительский дом.

Отсутствие крови на простыне после первой брачной ночи как повод вернуть невесту родителям в Киргизии

Рассказ Айгуль

“Я шла с работы домой. Сзади ко мне подошел сосед и начал говорить со мной, после чего приказал сесть в его машину. Я отказалась, но на меня набросились его друзья, которые находились в машине. Я кричала и плакала, вырывалась и просила, чтобы они отпустили меня. Похитители просто смеялись, говоря, что все бесполезно, и я не должна сопротивляться. Родители мои дали свое согласие спустя несколько дней. Этот мужчина был мне противен, но это никого не волновало. Он меня насиловал и делал все, что ему хотелось”.

К счастью, Айгуль все-таки смогла освободиться от мужа-тирана, который был ей не люб.

Не всегда красивая традиция похищения невесты связана с положительными эмоциями и романтикой

Некоторым украденным невестам приходится страдать, как Айгуль. К счастью, в Обряд похищения невесты у разных народов стран это считается преступлением и карается законом, а обычай похищения невесты является символическим и не совершается насильно.