Советы юриста

Советы юриста

Что может и должен сделать работодатель для работника с онкозаболеванием

Юрисконсульт МРОО Ассоциации онкологических пациентов «Здравствуй!».

Юрисконсульт МРОО Ассоциации онкологических пациентов «Здравствуй!».

В гипотетической ситуации 78% россиян взяли бы на работу человека после перенесенного онкозаболевания (90% — среди молодых людей 18-24 лет). Не приняли бы такого кандидата 11% опрошенных. 5% ответили, что решение зависит от конкретного случая. Это данные исследования, проведенного ВЦИОМ. В реальной жизни работодатели неохотно идут навстречу сотруднику с онкологическим заболеванием. Конечно, многое зависит и от самого человека, и от работодателя. Одному могут оплатить лечение за границей, а другому мягко намекнут, что не нуждаются в таком сотруднике — «за забором очередь на это место стоит».

У пациента болезнь вызывает страх потери рабочего места и средств к существованию, особенно в небольших городах, где найти работу проблематично. Как правило, сотрудник может заранее понять, как воспримет работодатель новость о его болезни. Поэтому кто-то подстраховывается и использует отгулы, берет дни в счет отпуска без содержания или длительные больничные. Но следует помнить, что законодательно сотрудник с онкологическим заболеванием защищен.

Помощь есть

В первую очередь, болезнь сложно принять психологически. Как отреагирует семья, сослуживцы (некоторые до сих пор считают, что рак заразен). В маленьких городках очень быстро разлетаются новости, и скрыть их сложно. Где-то стараются помочь всем миром, а где-то пациент закрывается в себе, потому что лечение стоит больших денег, которых у него нет. Но мы-то с вами знаем, что рак излечим и на лечение онкологических заболеваний государством выделено беспрецедентное количество денежных средств.

Пациентам нужно хотеть знать свои права и стараться применять полученные знания на практике. Нужно иметь желание выжить, и тогда все сложится.

Существует множество общественных организаций, которые поддерживают пациентов, оказывая психологическую и юридическую помощь, помогают в социальной адаптации. В частности, Всероссийская общественная организация помощи пациентам «Ассоциация онкологических пациентов «Здравствуй!»

Законное увольнение

Если у человека из-за болезни появятся противопоказания к выполнению привычных обязанностей на срок более четырех месяцев, это может стать основанием для увольнения. Однако уволить больного можно будет только после того, как работодатель попытается найти ему другую работу внутри компании и предложит должность, на которой он сможет работать с учетом противопоказаний. Если человек не согласен на условия, которые ему предложили или у работодателя отсутствует работа полегче, договор расторгается на основании п. 8 ч. 1 ст. 77 Трудового кодекса.

Сотрудник с инвалидностью

У работодателя возникает большое количество обязанностей, когда в его штате появляется сотрудник с инвалидностью. Если женщина имеет инвалидность (данный статус присваивается далеко не всем пациентам, страдающим онкологическими заболеваниями), то законодательно она более защищена. В соответствии со ст. 21 Федерального закона № 181-ФЗ организации должны квотировать места для инвалидов: если число работников больше 100 человек, то квота составляет 2-4% от среднесписочной численности сотрудников. Если от 35 до 100 человек — максимум 3%. Сотрудники, работающие во вредных или опасных условиях труда, в расчет среднесписочной численности не включаются. Конкретный размер квоты устанавливает субъект РФ.

Особые условия

В коллективном или индивидуальном трудовом договоре должны быть прописаны такие условия, которые не нарушают положения инвалида по сравнению с другими работниками. Некоторые условия в трудовом договоре облегченные. Например, для инвалидов I и II групп рабочее время не может превышать 35 часов в неделю с сохранением полной оплаты труда. Попросить инвалида о сверхурочной работе, работе в выходные дни и ночное время можно только при условии, что такие работы не запрещены по состоянию здоровья. Ежегодный отпуск инвалидам предоставляется не менее 30 календарных дней (ст. 23 Закона № 181-ФЗ).

Штраф для работодателя

Если в организации не созданы рабочие места для инвалидов в соответствии с установленной квотой, работодателя оштрафуют. Работодателя также ждет штраф, если он откажется принимать на работу инвалида в пределах установленной квоты. Пункт 1 статьи 5.42 КоАП предусматривает административное наказание для должностных лиц в размере от 5 000 до 10 000 рублей. Протоколы составляются должностными лицами трудовой инспекции, а дела рассматриваются судьями.

Перестройка графика

Возвращение к работе во время лечения онкологического заболевания может быть разным для всех. Если женщине не присвоен статус инвалида, то стоит обсудить с работодателем рабочий график и его перестройку.

Есть некоторые способы, которые могут помочь вам грамотно распределить свое время и управление рабочими делами:

• Планируйте свои часы химиотерапии в конце дня или непосредственно перед выходными. Таким образом вы будете иметь некоторое время, чтобы прийти в себя.
• Попробуйте работать на дому в определенные дни, если это возможно.
• Снизив физическую нагрузку, вы будете меньше уставать.
• Для того чтобы быть более энергичным на работе, подумайте, кто сможет вам помочь дома. Это может быть кто-то из семьи или друзей.
• Работодатель обязан учитывать требования индивидуальной программы реабилитации (далее ИПРА). Исключение составляет тот случай, когда сотрудник сам отказывается предоставить ИПРА.

Больничный лист

Минимальный срок больничного не установлен никакими нормативными документами. Но, как правило, составляет не менее 3 дней. После повторного приема выносится решение лечащим врачом о продолжении или прекращении лечения. Более длительные сроки (свыше 15 дней) уполномочена продлевать врачебная комиссия.

В коммерческих медицинских учреждениях больничный выписывает лечащий врач до 15 дней. Но если требуется более длительное лечение, то пациента направляют в государственное медучреждение по месту прикрепления или регистрации, где и выдадут новый документ, подтверждающий его нетрудоспособность.

Также можно оформить отгулы или взять отпуск без содержания. Все зависит, конечно, и от взаимоотношений с работодателем.

Если вам отказывают предоставить особые условия для работы, вы столкнулись с незаконным увольнением или другими проблемами на работе, обращайтесь за помощью к юристам Ассоциации онкологических пациентов «Здравствуй!».

Если у вас есть вопросы или возникли юридические трудности, вас проконсультируют опытные юристы Ассоциации онкологических пациентов «Здравствуй!»

Победившие рак

Рак, конечно, не ангина, но не окончательный приговор

Давно это было. Когда не только магнитно-резонансной терапии и в помине не было, не было компьютеров, мобильных телефонов. А об интернете и вовсе умолчим.

А вот раковые опухоли, как и в наши дни, поражали множество людей. И хотя по числу жертв опухоли уступали болезням сердца и сосудов, страх перед раком ни с чем не сравним. И уж так сложилось – во всех странах, в России в том числе – об инфаркте или инсульте пациенту, его родственникам непременно сообщали, а вот раковый диагноз сопровождало неписаное табу. Почему? Диагноз «рак» равносилен приговору? Потому нередко врачи не сообщают о диагнозе самому пациенту, а решение говорить или не говорить о диагнозе оставляют на откуп родственникам.

Вернусь, однако, к тем временам, когда не было Интернета и мобильных телефонов. Мой отец накануне своего 69-летия, это 1972 год, стал мучиться от болей в животе. Мы обходили специалистов, клиники, ему проводили исследования, делали бесконечные рентгеновские снимки. Тщетно. Но очередной рентген в московской Первой Градской больнице показал: обширный рак желудка и части пищевода. Операция. Удалили весь желудок, часть пищевода. И тут заявил о себе удивительный феномен, который присутствует, пожалуй, только среди онкологических пациентов. Вот он знает, что лежит в онкоклинике, знает, что ему по поводу рака проведена операция. Часто еще и химиотерапия, и лучевое лечение. Но вопреки всему пациент где-то в подсознании не верит в диагноз. Мой отец, умудрившийся просто сбежать из реанимационной палаты, в которую был помещен после операции, оправдывал свой поступок: «Там у всех рак. А у меня полипы. Зачем мне лежать вместе с ними?»

Мне – не отцу! – вручили выписку из истории болезни, где было указано и какой рак, и какая операция проведена, и рекомендации. А через всю справку жирным красным фломастером резолюция: «На руки не выдавать!» Я спрятала этот вердикт в своем шкафу, чтобы отец не увидел, чтобы не узнал. И вот еще один парадокс. У нас в семье не принято заглядывать в чужие шкафы. Но отец не только заглянул, но и нашел среди белья эту самую справку. Казалось бы, все стало ясно. Он кричал: «У меня рак. Я знаю». Но где-то, опять же, в подсознании в это не верил. Вышел на работу. Упорно игнорировал лифт, и на 6-й этаж поднимался пешком. Сам жарил себе картошку на свином сале. После такой трапезы начинали мучить боли. Тогда садился на овсяные кашки и протертые супы. Когда в очередной раз ему сделали замечание, дескать, нельзя после такой операции есть жареное, возмутился: «Я это люблю». «Но надо себя ограничивать – ведь жить хочется». Ответил: «Так? Нет!»

Отец прожил 83 года. Работать перестал в 80. Не забывал посещать парикмахерский салон, где стригся и делал педикюр у «своих мастеров». Не отказывал себе в рюмке водки или коньяка, продолжал курить. Иногда мог доверительно сообщить собеседнику: «А знаете, у меня рак. Видите, как я похудел, все костюмы велики». Упорно не желал надевать новый костюм – было некое кокетство: демонстрировать, что вот он «так похудел из-за рака».

Изменилось время. Иные ныне показатели и количества больных раком, и возможности диагностики, иные результаты лечения. Но, как прежде, нет нигде в мире рецепта, как действовать при обнаружении опухоли. Да, есть тенденция информирования пациента о диагнозе. Главный онколог Москвы Анатолий Махсон считает, что раковый диагноз не должен вызывать страх, что он должен восприниматься как любой другой. Но, как и при любом заболевании, этические вопросы не уходят на задний план. А уж если речь о раке.

Какой человек сам больной? Какой человек его близкий родственник или друг? Станет паниковать? Оптимист? Как отреагирует на раковый диагноз? Уместна ложь во спасение? Но эта ложь может как бы разоружить пациента и его близких. Как же быть? Нет всеобщего рецепта.

Недавно мир потрясла история голливудской звезды Анджелины Джоли. Она в профилактических целях, зная о возможности развития рака, решилась на удаление обеих грудных желез и намерена в ближайшем будущем удалить яичники. На Западе публичные люди нередко афишируют свой раковый диагноз, чтобы развеять страх перед этим недугом. Замдиректора Российского онкоцентра им. Блохина академик РАМН Мамед Алиев говорит так: «Рак – это, конечно, не ангина, но и не окончательный приговор». Раковый диагноз не должен довлеть над человеком. Жизнь должна продолжаться.

Готовя эти заметки, позвонила замечательной актрисе, успешной во всех отношениях женщине. Месяц назад мы виделись на одном мероприятии. Она, как всегда, была элегантна, в центре внимания. Лет 15 назад ей по поводу рака груди удалили железу. Сделали пластику. Но говорить в газете на эту тему актриса категорически отказалась. Сказала мне очень важную, на мой взгляд, фразу: «У меня нет никакого диагноза!» И это тоже позиция. Позиция, с которой надо считаться.

Не все, к кому обращалась с предложением рассказать о том, как живут с раковым диагнозом, согласились беседовать на эту щекотливую тему. Говорили: «Да в Интернете об этом уже столько сказано».

Глядя на Александра Буйнова, сложно поверить, что он перенес серьезную операцию по удалению опухоли предстательной железы. От вопросов журналистов обычно отшучивается. Всем бы такой заряд оптимизма!

Некоторые, просившие не называть фамилию, произносили примерно такую фразу: «Я не имею права капитулировать перед страшной болезнью!» Коварство рака в том, что он может вернуться. Снова мучить. И потому так важно не капитулировать.

Дарья Донцова в последнее время воспринимается не только как известная писательница, но и как человек, победивший рак. Подробно рассказав о своей болезни, о том, как преодолевала ее, она стала символом воли к жизни, веры во спасение. Донцова повторяет, что рак – не приговор, и личным примером демонстрирует правоту этих слов. Буквально внушает всем: просто нужно лечиться и делать это вовремя. В одном из интервью она сказала: «Говорю о своем излечении не ради пиара, а чтобы люди верили: вылечиться можно. И вели себя разумно. Неужели так трудно женщине раз в полгода пойти и обследоваться у маммолога? Я этого не делала, потому и дошла до 4-й стадии рака. Хочу, чтоб другие мою ошибку не повторяли».

Писательница Людмила Улицкая на презентации своей книги «Священный мусор», в которую включен очерк, посвященный ее борьбе с раком, сказала, что рак – это болезнь, к которой она была готова, что это как Новый год: ты знаешь, что он наступит, и ты его встречаешь. «Эта проблема не свалилась на меня неожиданно. Я происхожу из «раковой» семьи: практически все, за очень небольшими исключениями, умирали от рака. Я внутренне была готова к тому, что настанет момент, когда мне это скажут. Каждый человек оказывается в ситуации, когда он понимает: жизнь может кончиться завтра и что надо прожить этот кусок жизни достойно».

Онкологические болезни, спасение от них – проблема из проблем. Во всем мире. А в России она острее еще и потому, что в ситуацию вмешивается удивительный российский менталитет со своим извечным «авось пронесет». Вот не припомнить, сколько раз говорено, написано о том, что после 40 лет ежегодный визит к урологу обязателен. Это постоянно повторяет и главный уролог РФ Дмитрий Пушкарь. Убеждена: большинство тех, кому за 40, не припомнят, когда были у уролога. Особенно мужчины.

Но уж если совсем начистоту, то часть вины все-таки за службой здоровья. От визита к врачу людей останавливает невозможность без проблем получить квалифицированный совет, эффективную помощь. И чем дальше от Москвы, тем больше таких проблем.

У каждого пациента своя ситуация, с которой нельзя не считаться. А еще беда: нет доверия к врачу. Обращаются к нему, когда уж совсем приспичит. Да и квалификация специалистов подчас такова, что рак пропускают. Потому так много запущенных стадий болезни. Сколько горьких исповедей больных раком о том, что вот регулярно посещали медиков, а опухоль обнаружили лишь на 4-й стадии. Как такое объяснить? Впрочем, не объяснять надо – меры принимать надо.

Почему решили завести разговор о том, сообщать или не сообщать пациенту, его родным онкологический диагноз? Почему так важно, что о нем в открытую чаще стали говорить люди публичные? Да все по одной причине: пожалуйста, берегите себя! Конечно, здоровье – особая, очень интимная сфера жизни. Не каждый способен «обнародовать» сбои в ней. А уж если это касается заболеваний предстательной железы у мужчин или рака матки или яичников у женщин, тем более. Урологи, гинекологи постоянно сталкиваются с тем, что даже самые близкие их пациентам люди знать не знают о страданиях мужа, жены, матери, отца. Нередко просят врача не сообщать об истинном диагнозе членам семьи. Как поступать врачу? Вопрос на засыпку? Врач обязан быть еще и психологом? Обязательно. Но еще важнее, чтобы вся система оказания медпомощи работала на пациента, на охрану его здоровья. Этим, увы, мы похвастаться не можем.

Показательный пример. У подруги двойное гражданство – российское и канадское. В Канаде обнаружили у нее рак грудной железы. Быстро, в условиях амбулатории, обследовали и назначили день и час операции. Пациентка приехала в этот день рано утром в клинику. А в час дня ее прооперировали. Она до сих пор не знает, кто именно. Удалили грудную железу. На другой день выписали. Какое-то время наблюдали дома: приходила медсестра, звонил лечащий врач. Никаких осложнений. Было это 8 лет назад. За 3 года до операции похоронила мужа. А вскоре после операции вышла замуж. Счастлива в новом браке. Ходит в бассейн, путешествует. Но в определенное время она должна пройти проверку в клинике, где ее оперировали. Пропустить нельзя. Система помощи не терпит нарушений.

У меня, медицинского обозревателя, часто спрашивают: в какую клинику пойти, к какому врачу обратиться? Все по той же причине: нет доверия к службе здоровья. Ситуация, когда пациент даже не знает, кто провел операцию, для нас просто нонсенс. А уж если речь об онкологии – тем более.

И еще об одном, о чем тоже не принято говорить вслух. Иногда лечение онкобольного разоряет и его самого, и его близких. Ведь оно стоит от 30 тысяч до десятков миллионов рублей. Зависит от стадии заболевания. Пациента, у которого ранняя стадия опухоли, как правило, достаточно прооперировать, и он поправился. В таких ситуациях достаточно 40-50, ну 70 тысяч рублей. Другое дело, когда запущенная стадия. Когда кроме операции надо применять лучевое воздействие, химиотерапии. Тут траты до бесконечности.

Квалифицированную помощь может получить большинство пациентов. А вот дальше начинается: в основном дорогостоящие препараты не вылечивают, но продлевают жизнь. Нельзя сказать, что если данный препарат пациент не получит, то он умрет. А если получит, то поправится. Есть патологии, которые можно вылечить. Например, хорионэпителиома матки. От этой злокачественной опухоли раньше 95% женщин умирали. Теперь лекарства вылечивают 98%. Более того, после такого лечения они могут рожать. Но это очень редкое заболевание. А если брать массовые болезни, тут в основном все зависит от стадии, тут речь о продлении жизни. И это продление, особенно когда оно касается детей, стоит очень дорого.

Наше здравоохранение, да и не только наше, не в состоянии нести такое бремя расходов. Потому так важно, что публичные люди не только вслух говорят о своих онкологических болезнях, но становятся действующими лицами, создателями различных благотворительных фондов, помогающих онкологическим учреждениям, конкретным пациентам. Без благотворительности онкологическая служба обойтись не может. Лечить на современном уровне без помощи благотворителей, только на государственные деньги, к сожалению, невозможно.

. Когда-нибудь умереть не страшно. Страшно умереть вот сейчас. Раньше считали, что рак неизлечим, что его вовсе не надо лечить. Сегодня, говорит директор Онкоцентра им. Блохина Михаил Давыдов, излечиваются 60%. А 40%?

Постоянно приходят сообщения о новых противораковых препаратах. Из миллиона предложенных хорошо если один войдет в клиническую практику – настолько коварны раковые клетки. Тому, кто создаст средство избавления от рака, надо бы поставить золотой памятник. Вот только доживем ли мы до того момента, когда появится противораковая вакцина?

• В мире каждый год онкологический диагноз ставится 10 млн пациентов, т.е. 27 000 человек в сутки.
• В нашей стране на онкоучете состоят 2,5 млн человек
• За последние 10 лет прирост заболевших раком составил 15%.

А еще от рака излечились певец Александр Медведев (Шура), журналистка Маша Гессен, телеведущий Юрий Николаев, экс-солист группы «На-на» Владимир Левкин, актер Эммануил Виторган, солистка ансамбля «Золотое кольцо» Надежда Кадышева, рокерша Светлана Сурганова, певица Аида Ведищева, звезда фильма «Семь невест ефрейтора Збруева» актер Семен Морозов, тренер фигуристов Елена Чайковская, теннисистка Алиса Клейбанова и тысячи других, менее известных людей. Так что еще раз: рак излечим!

У нас чаще всего встречается рак легких и желудка. Наиболее распространен в мире рак легких: ежегодно регистрируется более 1 млн заболевших. В РФ число диагностированных случаев рака неуклонно растет. Наиболее частые локализации опухолей: трахея, бронхи, легкие (13,3%), кожа (12,5%, включая меланому), желудок (10,2%), молочная железа (10,1%). Риск развития рака до 75 лет в России для женщин – 19,8%, для мужчин – 27,5%. Если же взять тот же риск до 60 лет, то он заметно ниже – 8,2% для обоих полов.

Каждый год 4 февраля отмечается Всемирный день борьбы против рака. Цель этого международного дня – повышение осведомленности о раке как об одном из самых страшных заболеваний современной цивилизации, привлечение внимания к предотвращению, выявлению и лечению этого недуга. Ведь известно, что возникновение 43% раковых заболеваний можно было бы предотвратить с помощью таких норм здорового поведения, как: ограждение доступа к курению, борьба с этим явлением; физическая активность, сбалансированная, здоровая пища; вакцинация против вирусов, вызывающих рак печени и шейки матки; избегание длительного пребывания на солнце и в соляриях.

Права онкологических пациентов (о которых они часто не знают

В настоящее время облегчение только соматических проявлений злокачественного заболевания считается неадекватной онкологической помощью. Этот взгляд подкреплен хорошо установленным фактом, что соматические и психологические симптомы взаимосвязаны между собой и устранить их значительно легче благодаря комплексному подходу к лечению онкологического заболевания.

Все возрастающий объем литературы свидетельствует о том, что целенаправленная психологическая поддержка улучшает не только качество жизни онкологических больных, закончивших лечение, но и функцию нейроэндокринной и иммунной систем, что препятствует рецидивированию основного заболевания. Если эффективность такого дополнительного и недорогого подхода к лечению будет доказана, он существенно улучшит не только медицинскую помощь больным, но и качество их жизни, а также выживаемость.

Выявление онкологического заболевания оказывает существенное влияние на пациентку и членов ее семьи, затрагивая практически все стороны их жизни. Поэтому эффективное ведение таких больных диктует необходимость решения всех обусловленных заболеванием проблем. Для достижения доверительных отношений с врачом, оценки влияния болезни и лечения на психосоциальное и духовное самочувствие, а также организации оптимального ухода за больной и ее семьей требуются усилия группы профессионалов.

Возможно, самым важным средством заботы о больной и ее семье остается эффективное общение. Сообщение информации о диагнозе, прогнозе, риске и пользе лечения, прогрессировании заболевания — это сложная и неизбежная врачебная обязанность. Необходим опыт, чувство сострадания и умение сопереживать, чтобы сообщить неприятную информацию и ответить на вопросы. К сожалению, до настоящего времени приобретение этих навыков не предусмотрено при обучении студентов и врачей, несмотря на то что многие авторитетные медицинские учреждения и общества, например ASCO, ACS, NCI и др., требуют проявлять мастерство и активное внимание при общении с пациентами с прогрессирующими онкологическими заболеваниями.

Отсутствие курса паллиативной медицины в программах обучения врача оставляет пробел в знании этих навыков.

Выявление симптомов прогрессирования злокачественной опухоли часто бывает причиной смены лечения и поднимает вопрос о новых проблемах и пожеланиях больной и ее семьи. Сообщение неприятной информации — это сложная и эмоционально тяжелая для врача задача. Тщательное взвешивание и способ подачи этой информации чрезвычайно важны, т. к. этот фактор формирует субъективное отношение больной к врачу, мнение о степени его участия в поддержке и заботе о пациентке.

Реакция больной на информацию часто зависит от:
1) правильности ее подачи;
2) того, насколько врач, сообщающий эту информацию, авторитетен для больной.

Несмотря на то что желания зависят от конкретного индивидуума, большинство (80 %) больных хотят знать диагноз, шансы на выздоровление и побочные эффекты лечения. Важно предоставлять только тот объем информации, который пациентка способна воспринять за один раз. Как правило, больные с распространенными новообразованиями, пожилые женщины и лица с низким социально-экономическим статусом не желают много знать о своем заболевании и перекладывают решение дальнейших вопросов на плечи врача и/или родственников. В большинстве случаев больные предпочитают узнать диагноз от своего лечащего врача.

При сообщении неприятной информации важно создать доверительность и, по возможности, обнадежить больную. Несмотря на чуткое и результативное общение, в большинстве случаев у больных все-таки остаются вопросы об их состоянии, касающиеся физического, социального, психологического и духовного статуса. Необходимо сохранять открытое общение и постепенно решать эти вопросы в процессе лечения, пользуясь поддержкой других членов команды. Чрезмерное усердие в вопросах сохранения надежды может привести к ложному оптимизму и меньшей открытости через какое-то время. Такой подход не позволит больным научиться совладать с болезнью и разрушит надежду.

Если врач хочет придать сил больной, от него не требуется быть неискренним; наоборот, следует сказать всю правду, но постепенно, причем в ситуации, когда больная обеспечена достаточной поддержкой. Для лучшего восприятия информацию можно повторить несколько раз, но выдавать се порциями. Следует поощрять и помогать больной в приобретении навыков, позволяющих справляться с заболеванием психологически. Такая тактика в любом случае сохранит надежду у больной. Например, если врача спрашивают: «Доктор, я знаю, что умираю, но ведь может случиться чудо?», то ответ должен быть: «Да, это возможно».

Это означает, что пациентка поняла ту информацию, которую ей предоставили, но показала, что готова преодолевать боль и отчаяние. Однако больные редко говорят о неизбежной смерти; чаще они спрашивают: «Есть ли еще надежда?». В этом случае врач способен придать сил, рассказав об исчерпывающем плане лечения и ухода за больной, благодаря которому она может с достаточным на то оптимизмом надеяться на качественную жизнь.

Важно помнить, что чрезмерно настойчивая попытка врача убедить пациентку в вероятности полного выздоровления может нанести вред ее представлению о своем заболевании и испортить между ними отношения, которые должны сохраняться на хорошем уровне в течение всего паллиативного лечения или будущего ухода. Таким образом, можно сохранить у больной надежду с помощью искреннего, но осторожного оптимизма, сострадания и понимания той уязвимости, которая свойственна всем пациентам с онкологическими заболеваниями.

Для сообщения неприятной информации важно время. В том, какую именно часть информации нужно сообщить больной, заключается искусство врача. Иногда соблюдение баланса между искренностью и желанием вселить надежду представляется невозможным, особенно если переносить свои собственные опасения на больных и предполагать, что они потеряют надежду. На самом деле надежда — это врожденное свойство, которое редко исчезает при открытом и сочувственном обсуждении прогноза и лечения.

Когда уже не остается никаких вариантов для проведения эффективной XT, существует большое количество паллиативных методов, с помощью которых можно достичь заметных терапевтических результатов, сохранив надежду больной на улучшение, не допуская мыслей о беспомощности. Больным полезно вселять такой оптимизм, особенно перед лицом неутешительного прогноза. При прогрессировании заболевания может вновь появиться чувство беспомощности, вызванное невозможностью остановить болезнь и страхом смерти. На этом этапе врач может прямо признать страх и горе пациентки и выразить собственное отношение к смерти. К сожалению, довольно часто врачи и другой медицинский персонал все меньше и меньше проводят времени с больными при прогрессировании заболевания.

Предположительно это происходит из-за того, что медицинские работники, столкнувшись с неизбежностью смерти, чувствуют свою беспомощность, а возможно, даже боятся ее. Многие врачи не в состоянии понять важность сострадания и активного паллиативного лечения. На самом деле активное участие в лечении симптомов и умение выслушивать жалобы с чувством сострадания успокаивают больную и предоставляют возможность задавать вопросы, которые помогут ей реально планировать будущее, формируя чувство контроля над болезнью.

И хотя большинство больных осознают приближающуюся смерть и прямо говорят об этом, они все равно сохраняют надежду. Врач должен поддерживать и укреплять надежду больного, но при этом не давать ложных или неискренних обещаний. В одном исследовании были изучены пожелания и поведение умирающих больных со злокачественными опухолями женских половых органов; показано, что только 5 % из 108 больных прекратят борьбу за жизнь после получения информации о неблагоприятном прогнозе и бессмысленности дальнейшего лечения.

Большинство пациенток (70 %) выразили решимость продолжать борьбу с болезнью, даже при самом неблагоприятном прогнозе. Правильная стратегия заключается в оказании помощи в этих ситуациях и поддержании надежды у умирающих больных. Участие других специалистов по уходу за умирающими пациентами помогает снизить нагрузку на лечащего врача, который часто служит единственным проводником надежды и сочувствия по отношению к безнадежным больным.

Редактор: Искандер Милевски. Дата обновления публикации: 18.3.2021

Диспансеризация как профилактика онкологических заболеваний – «Маяк»

Гостьи нашей радиостанции — главный врач краевого центра медицинской профилактики Марина Загирова, заместитель главного врача краевого онкологического диспансера Ольга Горбачева и медицинский психолог Олеся Перфильева .

С этого года вступило в силу распоряжение Российского правительства о проведении повсеместной бесплатной диспансеризации населения по месту жительства. Ее цель — регулярно следить за здоровьем россиян, выявляя болезни на ранних стадиях. Потому что только на ранней стадии любой недуг можно одолеть, вовремя назначить необходимое лечение, устранить провоцирующие факторы и предупредить развитие хронических форм заболеваний. Не случайно диспансеризация проводится в два этапа. Сначала выполняется стандартная диагностика, а в случае выявления каких-либо отклонений пациенту предлагается углубленное обследование организма. Это особенно важно, когда речь идет о профилактике онкологических заболеваний. Об этом направлении диспансеризации мы и будем говорить сегодня.

Первый вопрос, Ольга Николаевна, к вам. Расскажите, на самом ли деле раннее выявление и лечение злокачественной опухоли обеспечивают, если не выздоровление, то, по крайней мере, длительный клинический очень хороший эффект .

Спасибо, Елена Михайловна, за вопрос. Да, действительно, на ранней стадии выявления злокачественного новообразования, у пациента и у врачей есть возможность применять ту или иную тактику ведения пациента. В частности, при диспансеризации сегодня используется очень много скрининговых методов, которые позволяют нам заподозрить злокачественное новообразование, а в дальнейшем или исключить его, или подтвердить. Если будет выявлен на ранней стадии инситум — предрак, то при определенной тактике ведения лечения пациента, выздоровление в 100% случаев. На I и II стадии злокачественных новообразований у нас и у пациента есть шанс принять ту или иную тактику ведения и качество жизни у пациента не будет страдать.

Необратимые последствия не наступят для пациента, да? То есть мы можем говорить о стойком, правильном лечении .

Совершенно верно, Елена Михайловна.

Когда человек продолжит работать, наверное, да ?

Когда мы выявляем у пациента на ранней стадии развитие злокачественного новообразования, у пациента не страдает качество жизни, не страдает его жизненная, трудовая деятельность. На сегодняшний день диспансеризация направлена на выявление и возможность раннего выявления злокачественный новообразований. Поэтому призываем и просим, чтобы население активно участвовало в проведении диспансеризации. Прежде всего, это нужно населению, чтобы жить спокойно и радостно.

Скажите, какие диагностические мероприятия включены в стандарт диспансерного обследования пациента?

Казалось бы, мы очень много слышим и в соцсетях пишут, что взяли кровь, сделали флюорографию, маммографию, акушерский осмотр сделали, да что это такое! Но научно доказано, что в рамках профосмотров и диспансеризаций, проводятся самые простые и доступные и, самое важное, очень быстрые методы скринингового обследования. Когда здесь и сейчас специалист может в совокупности, комплексно оценить отклонения здоровья и выявить проблему. Затем, разговаривая с пациентом, настраивать его на то, что нужно в дальнейшем обследовать или нет. Какие методы обследования включены в первый этап диспансеризации для всех людей? На сегодняшний момент пересмотрена кратность прохождения. С 40 лет каждый человек должен ежегодно проходить диспансеризацию, которая состоит из 2 этапов. И первый этап, до 40 лет, называется профосмотр. Он абсолютно для всех одинаков. Человек приходит, заполняет анкету. Многие говорят зачем?

В этой анкете сконцентрированы факторы риска. И каждый человек, отвечая на вопросы, определяет, что эти факторы риска образуют какой-то симптомокомплекс. Который врача нацелит — есть ли здесь подозрения на онкологию. И сделает акцент, если нужно. Если повышенный вес — это, оказывается, онкологическая предрасположенность. Проблемы в кишечнике, тоже проблемы. Мы, забайкальцы, много едим мяса, могут быть запоры. Это есть проблема. Если проблема по гинекологии у женщин, отклонения в гормональном фоне, это может привести в дальнейшем к различной локализации онкологических заболеваний, даже не связанных с гинекологией. Это может быть и молочная железа.

Табак является очень злостным разрушителем здоровья. В том числе он провоцирует многие локализации злокачественных новообразований. Поэтому на первом этапе проводится анкетирование. Элементарно рост и вес. Определяем индекс массы тела, есть ожирение или нет. Определяется холестерин и сахар. Акушерский осмотр у женщин в обязательном порядке. Определяем, есть или нет проблемы. Флюорография раз в два года проводится мужчинам и женщинам. Определяем внутриглазное давление. Электрокардиограмма. Лимфатические узлы в обязательном порядке, состояние кожи, состояние ротовой полости. Активно выявляем жалобы. Щитовидную железу смотрим. Это скрининг. И тогда в заключение человек определяет, что делать дальше. А если человек старше 40 лет, тогда идут дополнительные скрининговые вещи, которые будут активно выявлять злокачественные новообразования. Это маммография, это ФГС — фиброгастроскопия. Даже если у вас нет жалоб, нужно делать ФГС раз в 5 лет. Это определение простатспецифического антигена, кал на скрытую кровь. И так далее. То есть это активный поиск. Людям нужно понимать эти вещи, что небольшие, тяжелые методы обследования на начальных стадиях помогут нам обследовать и выявить проблему. А именно скрининг.

А потом уже этой проблемой углубленно заниматься.

Конечно! Если только хоть немного кто-то заподозрит, то мы будем дальше человека обследовать.

Олеся Александровна, если так случилось, что во время диагностических мероприятий, врач констатировал, что есть онкология, что такая беда случилась с человеком. И, конечно, для каждого, любого из нас это великий стресс узнать о таком тяжелом, необратимом диагнозе. Многие люди впадают в панику и считают, что все, рак — это приговор. И лечись, не лечись, исход определен. Так ли это на самом деле и как психологически помочь справиться с этой ситуацией и нацелить на борьбу со своим заболеванием, который сегодня на ранних стадиях успешно лечится .

На самом деле вы действительно правы. Это связано с тем, что у нас сейчас очень широко распространен миф, что рак — смерть. Но на самом деле, если человек правильно к этой ситуации отнесется и преодолеет эту первую стадию — принятия своего заболевания, которое называется шоком или отрицанием, то тогда человек может успокоиться и в дальнейшем проанализировать, что вероятность излечения сейчас достаточно великая. А второй момент. Все зависит от того, в какой стадии человек находится. Важно в это момент человека поддержать, чтобы он не был один. И важно, чтобы врач на первом этапе, в тот момент, когда он с ним встретился, смог объяснить человеку, что на самом деле это не приговор.